Социокультурные корни проблем мужского здоровья

О социокультурных корнях проблем мужского здоровья всерьез заговорили относительно недавно. Большую часть XX века разницу между продолжительностью жизни мужчин и женщин было принято рассматривать исключительно через призму биологии полов. Но за последние несколько десятилетий накопилось приличное количество данных, которые позволяют пересмотреть устоявшуюся парадигму. В 2000-х стали появляться научные работы, акцентировавшие внимание на значительном вкладе маскулинных стереотипов поведения в мужское здоровье.[1..4]
По их результатам становилось очевидно, что мужские полоролевые модели предполагают повышенную склонность к риску (в том числе и без особой нужды), избегание выражения эмоций, редкое обращение за медицинской помощью[5] и большую (по сравнению с женщинами) вовлеченность в опасные мероприятия вроде экстремального спорта, употребления наркотиков или членства в бандах.
Появляются также исследования, демонстрирующие прямую зависимость здоровья от стереотипов поведения. Например, у мужчин с выраженным "феминным" поведением риск смерти от сердечно-сосудистых заболеваний ниже, чем у мужчин с выраженным "маскулинным".[6]

Особый интерес представляет из себя хорошо цитируемая в научной литературе работа Пола Галдаса (Paul Galdas), ученого, посвятившего многие свои исследования вопросам мужского здоровья.[7] Используя обширную базу медицинских данных, он обнаружил и продемонстрировал значительные различия в том, как у мужчин и женщин принято обращаться за медицинской помощью. Причем речь идет не только о разной оценке состояния собственного здоровья и регулярности посещения врачей, но также о характере жалоб, способе описания симптомов и самочувствия, стремлении мужчин не выглядеть слишком обеспокоенными и многих других деталях. В конечном счете это приводит ко многим проблемам: мужчины реже проходят диагностику, теряя возможность начать лечить болезнь на ранней стадии, реже признаются в депрессии, рассказывают о стрессовых жизненных ситуациях и чаще скрывают факты домашнего насилия в свою сторону. В более поздних работах Галдас продолжает изучать вопросы стереотипов маскулинности и мужского здоровья.[8]

О растущем интересе к данному вопросу также свидетельствует разнообразие исследований; предметом изучения становятся не только мужская социализация и маскулинность в целом, но и отдельные конструкты вроде манипуляций "настоящий мужчина", который, как известно, должен жертвовать собой ради попавших в реальную или мнимую беду женщин, даже совершенно незнакомых или неприятных мужчине. Что заставляет мужчин идти на жертвы, повинуясь стереотипу? Почему женщины так (почти) не поступают? Есть очень любопытные данные о гендерно-ролевой стратификации в отношении того, что авторы называют "социальной поддержкой". Профессор Уральской государственной медицинской академии Татьяна Рогачева ссылается в своей статье[9] на работу Р. Майера и Р. Мюррея[10], которые установили, что мужчины предпочитают получать "социальную поддержку" (т.е. одобрение, согласие, поощрение их мнений и поступков) именно от женщин, а не от мужчин. Принятие поддержки от мужчины в общем противоречит жестким маскулинным стереотипам поведения.

Эти исследования также важны тем, что указывают на взаимосвязь между алкоголизмом и традиционной гендерной мужской ролью. Как выясняется, выпивка в мужской компании облегчает оказание этой поддержки мужчинами друг другу, снимая ограничения перед проявлением традиционно женского поведения (жалобы на жизнь, признания в слабости, объятия, слезы). То, что необходимо всем людям независимо от пола, и то, что так редко могут позволить себе мужчины в традиционном обществе.

Однако, помимо потребности получить женское признание и одобрение, есть еще одна немаловажная составляющая так называемого "рыцарского комплекса" — это отношение к мужскому здоровью. Ни для кого не секрет, что в России особенно велик разрыв между средней мужской и женской продолжительностью жизни: 11-12 лет в среднем.[11] И на биологию это не спишешь, так как в более развитых странах разница куда скромнее, например, в Швеции — 4-5 лет, в Андорре — 5 лет, в Италии — 6 лет.[12]

Ответ на вопрос, почему разрыв так велик, можно найти у Инны Назаровой[13]: она выделяет следующие мужские стереотипы по отношению к здоровью:

– должны выполнять роль кормильца и делать карьеру, поэтому здоровьем заниматься некогда;
– легче впадают в депрессию, если остаются без работы;
– больше боятся потерять работу и заработок, поэтому чаще выходят на работу во время болезни;
– (не) обращаются к специалисту с более серьезными проблемами со здоровьем, чем женщины.

Мы не можем закрывать глаза на очевидный факт: традиционная мужская гендерная роль очень вредна для мужского здоровья. Зато очень выгодна категории гетеросексуальных женщин, склонных ко лжи и манипуляциям.

Также не следует забывать о пагубной, вредительской роли государства[14] в низком уровне здоровья и высокой смертности мужчин: воинская повинность со всеми вытекающими, "освободительные" войны, более суровые меры пресечения для мужчин (большие сроки, худшие условия содержания, колонии строгого и особого режимов, невыносимые санитарно-бытовые условия и внутренние порядки в мужских колониях), — все перечисленное существенно подрывает здоровье, не говоря уже об ощутимой вероятности летального исхода в местах становления "настоящим мужчиной".

1. Paul J. Fleming, Joseph G. L. Lee, Shari L. Dworkin (2014). "Real men don't": constructions of masculinity and inadvertent harm in public health interventions.
2. Courtenay W.H. (2000). Constructions of masculinity and their influence on men's well-being: a theory of gender and health.
3. Lee C., Owens R.G. (2002). Issues for a Psychology of Men's Health.
4. James R. Mahalik, Shaun M. Burns, Matthew Syzdek (2007). Masculinity and perceived normative health behaviors as predictors of men's health behaviors.
5. Росстат. Статистический сборник "Женщины и мужчины России" за 2014 год.
6. Hunt K., Lewars H., Emslie C., Batty G.D. (2007). Decreased risk of death from coronary heart disease amongst men with higher 'femininity' scores: a general population cohort study.
7. Paul M. Galdas, Francine Cheater, Paul Marshall (2005). Men and health help‐seeking behaviour: literature review.
8. Paul M. Galdas (2009). Men, masculinity and help seeking behaviour.
9. Рогачева Т.В. (2010). Мужские и женские стереотипы отношения к здоровью в современной России.
10. Meyer R.E., Murray R.F. (1989). Prevention and treatment of alcohol problems.
11. Средняя продолжительность жизни в России.
12. Средняя продолжительность жизни в странах мира
13. Назарова И.Б. (2007). Здоровье занятого населения.
14. Наиболее очевидные и значимые примеры дискриминации мужчин в российском законодательстве.